Актуальность и необходимость темы диссертации. Сегодня на международной арене проблема борьбы с преступностью в сфере информационных технологий и безопасности приобретает все более глобальное значение. В частности, Генеральной Ассамблеей ООН, Советом Европы, ШОС, СНГ, Лигой арабских государств и иными организациями были приняты специальные акты, касающихся информационно- коммуникационных технологий, противодействию и профилактике преступного использования информационных технологий, предупреждению преступности в данной сфере на региональном и международном уровне. Согласно статистическим данным на сегодняшний день подвижными сетями электросвязи было охвачено около 7 млрд. человек (95 % мирового населения)[1], размер ущерба от киберпреступности составляет 1 % ВВП мира в год[2]. В мире обеспечение информационной безопасности, противодействие киберпреступности, изучение криминологической характеристики преступлений в сфере информационных технологий и лиц, их совершивших, актуальность повышения эффективности международного сотрудничества требуют проведения глубоких исследований по рассматриваемой теме. Особое значение приобретает обеспечение защиты отношений в сфере информационных технологий и информационной безопасности от преступных посягательства, предупреждение преступлений в сфере информационных технологий и информационной безопасности, поиск научно-теоретических и практических решений уголовно-правовых проблем, имеющихся в национальном законодательстве, устанавливающем ответственность за подобные преступления, и правоприменительной практике.
В нашей республике осуществляются программные меры в целях правового обеспечения информационной безопасности, предупреждения и борьбы с правонарушениями и преступлениями в сфере информационных технологий. В Стратегии действий по пяти приоритетным направлениям развития Республики Узбекистан в 2017-2021 годах предусмотрены вопросы «совершенствования уголовного законодательства, совершенствование системы обеспечения информационной безопасности и защиты информации, своевременное и адекватное противодействие угрозам в информационной сфере» [3] . В этой связи установление ответственности за распространение информации, представляющей угрозу правам и свободам личности, интересам общества и государства, охрана информационной безопасности в качестве объекта уголовно-правовой охраны, разработка комплекса мер по противодействию информационным преступлениям являются актуальными задачами.
Диссертационное исследование послужит комплексной реализации задач, предусмотренных в Уголовном кодексе (1994), Законах Республики Узбекистан от 29 августа 1997 года № 467-I «Об утверждении Концепции национальной безопасности Республики Узбекистан», от 11 мая 2003 года № 560-II «Об информатизации», от 14 мая 2014 года № ЗРУ-371 «О профилактике правонарушений», Указе Президента Республики Узбекистан от 7 февраля 2017 года № УП-4947 «О Стратегии действий по дальнейшему развитию Республики Узбекистан», постановлении Президента Республики Узбекистан от 14 мая 2018 года № ПП-3723 «О мерах по кардинальному совершенствованию системы уголовного и уголовно-процессуального законодательства» и иных отраслевых актах законодательства.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
На основе проведенного исследования выработаны следующие основные теоретические выводы, научные рекомендации, а также практические предложения по совершенствованию доктрины Уголовного права и действующего законодательства, направленные на повышение эффективности противодействия киберпреступности в Республике Узбекистан:
Обосновывается мнение о том, что на современном этапе следует предусмотреть и расширить круг преступлений в сфере информационных технологий и безопасности в аспекте криминализации новых общественно опасных деяний, посягающих на информационную безопасность личности, общества и государства.
«Незаконное использование компьютерных программ, а также программ для информационно-коммуникационных технологий, являющихся объектами авторского права, а равно присвоение авторства с использованием информационной-коммуникационных технологий, -
наказывается штрафом от ста до шестисот минимальных размеров заработной платы или обязательными общественными работами от двухсот сорока до четырехсот восьмидесяти часов либо ограничением свободы от двух до пяти лет».
«с использованием средств массовой информации, телекоммуникационных и информационно-коммуникационных сетей, а равно сети Интернет».
«В исключительных случаях сроки давности по решению суда могут не применяться к лицам, совершившим преступления в сфере информационных технологий и безопасности».
Исключительность случаев должна определяться судом исходя из обстоятельств конкретного дела.
«признаки нарушения функционирования информационных систем, сетей или ресурсов, а также характер и обстоятельства, указывающие на несанкционированные действия с компьютерной информацией».
первая глава XX1 «Преступления против информационной безопасности»;
вторая глава XX2 «Преступления против безопасности стратегической информационной инфраструктуры»;
третья глава XX3 «Преступления в сфере телекоммуникаций и связи».
С учетом этого, для противодействия преступлениям в сфере информационных технологий и безопасности указана необходимость принятия комплекса правовых, социальных, политических, организационно- технических мер.
Актуальность и востребованность темы диссертации. Исследования геномного разнообразия популяций человека, сценариев формирования его генофонда являются одними из перспективных направлений современной генетики. Стремительный прогресс в этой области знаний позволил определить основные пути заселения континентов человеком. Особенно интересным в этом направлении представляется изучение народов Центральной Азии (ЦА), так как по своему географическому положению Центральная Азия является связующим звеном между Европой и Азией. Согласно историко-этнографическим и археологическим исследованиям, данный регион играл важную роль в древнем формировании и расселении предков современного человека по Евразии. Однако информация о народах Центральной Азии даже по «классическим» генетическим маркерам носит случайный, фрагментарный характер, и требует дополнительных масштабных исследований. Поэтому чрезвычайно важно обобщить и дать комплексную оценку новым и накопленным ранее данным о генофонде населения Центральной Азии, поскольку практически отсутствуют работы по комплексному анализу генофонда народов данного региона как сложной популяционной системы.
При изучении генетической структуры популяций человека используются различные подходы, позволяющие получить представление о подразделенности популяций, характере генетических взаимоотношений между ними. Среди последних важное место занимают подходы, основанные на оценке генетических расстояний между популяциями с последующим их анализом с помощью методов многомерной статистики. Для получения еще более наглядной картины взаимосвязей между популяциями по дендрограммам составляется «генетический ландшафт» местности, где описание генетической структуры популяций проводится с помощью эквидистантных фигур, последовательно объединяющих популяции в соответствии с их генетическими расстояниями друг от друга и создающих, таким образом, генетический ландшафт. Данный подход является не только инструментом для выделения границ элементарных популяций, но и может эффективно использоваться для определения границ и размеров популяции как естественноисторической единицы.
Мультигенетический ландшафт - это совокупность различных генетических систем, характерных для региона и этносов, которые, в свою очередь, располагают своим географическим ареалом, своими географическими и историко-культурными границами. Сквозь эти условные границы проходят потоки генов, но они менее интенсивны, чем в пределах границ ареала. Данные ограничения неоднозначны и изменчивы, но при этом абсолютно реальны. Выявить их можно, изучая, например, структуру брачных миграций. Поэтому антропогенез разных популяций неизбежно отличается друг от друга. Этногенетический состав имеет свойство меняться с течением времени, из поколения в поколение, а значит, есть необходимость в понимании структуры генофонда не только на данный момент времени, но и в изучении генетических процессов, которые формируют и реформируют генофонд. В связи с этим, изучение мультигенетических ландшафтов плотно соприкасается с демографией, медико-генетической экологией, антропологией, этнологией, археологией и историей народов, то есть с целым рядом сфер не только естественного, но и гуманитарного знания.
Изучение геномного разнообразия имеет значение не только для решения вопросов происхождения и генетической истории различных этносов, но также является основой для молекулярной эпидемиологии наследственных и мультифакторных заболеваний. Каждый регион характеризуется определенным набором наиболее распространенных, генетически детерминированных болезней. Для понимания причин распространенности тех или иных заболеваний в различных регионах, а также для разработки подходов ранней ДНК-диагностики и эффективной профилактики, первоначально необходимо проведение популяционных исследований, определяющих развитие заболевания.
Целью исследования является осуществить комплексную характеристику структуры генофонда коренных народов Центральной Азии, изучить их демографические, филогенетические и эволюционные особенности путем анализа генетического разнообразия мтДНК, Y-хромосомных (NRY), аутосомных, Х-хромосомных микросателлитов и иммуногенетических вариантов Helicobacter pylori (H.pylori) и вируса гепатита В (HBV).
В соответствии с поставленной целью решались следующие задачи исследования:
охарактеризовать иммуногенетические варианты H.pylori и HBV, выделенные у пациентов, живущих на территории Центральной Азии, с последующим сравнительным филогенетическим анализом региональных вариантов H.pylori и HBVс таковыми в других регионах мира;изучить генетическое разнообразие и степень генетической дифференциации популяций Центральной Азии по данным классических популяционно-генетических объектов - полиморфизмов мтДНК, NRY, аутосомных и Х-хр. маркеров;
оценить вклад западно-, и восточно-евразийских линий популяционного наследования в генофонд популяций Центральной Азии на региональном, этническом, суб-этническом уровнях и уровне элементарных популяций;
изучить характер взаимоотношений популяций региона по генетическому разнообразию мтДНК, аутосомных, Х-хр. и NRY маркеров с учетом этнографических, социальных и лингвистических данных;
провести оценку секс-специфической генетической структуры и социальной организации по данным полиморфизмов мтДНК, NRY, Х-хр. и аутосомных маркеров в регионе;
установить древние пути миграций и сценарии формирования народов ЦА по данным полиморфизмов мтДНК, NRY, аутосомных и Х-хр. маркеров и иммуногенетических вариантов Н. pylori и HBV-,
путем сравнительного анализа всех изученных популяционногенетических параметров провести оценку этногенетического положения изученных популяций Центральной Азии в системе генофондов Евразии и мира в целом.
Научная новизна диссертационного исследования заключается в следующем:
впервые проведено исследование структуры генофонда 26 популяционных групп 6 народов Центральной Азии как целостной популяционной системы с использованием широкого спектра генетических объектов;
впервые дана оценка информативности каждого типа генетических объектов и на основании данных об изменчивости линий изученных генетических объектов в популяциях Центральной Азии получены детальные характеристики структуры генофонда коренного населения данного региона;
впервые комплексно определено соотношение западно- и восточноевразийских линий у народов Центральной Азии, проведены оценки уровня генетического разнообразия и степени генетической дифференциации популяций региона в целом;
впервые проведен филогенетический анализ мажорных гаплогрупп изученных генетических объектов;
впервые изучено положение народов Центральной Азии в системе генофондов популяций соседних регионов и Евразии в целом;
впервые у 6 этносов Центральной Азии изучены эволюционноадаптационные механизмы, необходимые в прогнозе формирования мультигенных патологий в регионе.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
1. H.pylori с территории Цен тральной Азии подобна изолятам Западной Европы и сформирована вкладом двух различных предковых популяций -генотипы Ancestral Europe 1 (доминирующий) и Ancestral Europe2, причем для АЕ1-генотипа Центрально-азиатский регион вероятно является источником. Н,pylori с территории Центральной Азии формирует отдельные группы кластеров: установлено близкое родство таджикских, узбекских штаммов и иранских изолятов с севера Ирана. Киргизские изоляты (генотипы hpEAsia, hpAsia2) оказались ближе к популяциям с территории Сибири.
2. Высокое разнообразие генотипов IIBVна территории Центральной Азии -4 генотипа (А, С, D, G). Филогенетический анализ центрально-азиатских IIBV-генотипов с вариантами из других регионов мира показал близкое родство доминирующего генотипа D1 (0,78) с вариантами вируса Европы, Ближнего Востока и Африки.
3. Показатели генетического родства ио NRY у казахов, туркменов, каракалпак Турткуля на уровне одного и того же рода были максимальными: 0,54 (/(p<0,001), 0,34 (/(p<0,01) и 0,77 (/(p<0,001), соответственно. Коэффициенты родства на уровне клана для казахов, туркменов, каракалпак Кунграда, узбеков и каракалпак Турткуля были ниже: 0,30 (/(p<0,01); 0,21 (/(p<0,001) и 0,40 (/(p<0,001); 0,07 (/(p<0,05) и 0,09 (/(p<0,05), соответственно. На уровне племени эти показатели были негативными для всех тюркских популяций: -0,02 (/(p<0,05); -0,04 (/(p<0,001); -0,07 (р<0?01); -0,0011 (/(p<0,1) и -0,10 (/(p<0,01), соответственно.
4. Анализ HVS-1 мтДНК показал, что общий коэффициент уровня дифференциации для всех популяций был низкий: FST=0,013;p><0,0001. Уровень разнообразия между группами составил 0,6% (p><0,001) от общего уровня вариабельности. Показатель ген. различий между тюркскими и индоиранскими популяциями составил 0,55% (р<0,0283) от общей ген. вариабельности. Показатель ген. дифференциации на суб-этническом уровне был достоверно выраженнее в индоиранской группе (ZrST=0,0197; (p><0,001), чем среди тюркской (0,3%; (p>=0,10). Во всех популяциях в целом не обнаружено корреляции между генетическими и географическими дистанциями на глобальном уровне но мтДНК HVS-1: г= -0,00682,p>=0,502.
5. Анализ NRY показал, что уровень ген. дифференциации между этническими группами составил 5,6% (p><0,02); общая дифференциация между популяциями составила RST=0,186 (р<0,001). При комбинированном анализе, с учетом языковой принадлежности и образа жизни тюркских и индоиранских популяций, показатель ген. различий между двумя этими группами составил ~ 9,1%. Значения ген.дифференциации при сравнении на уровне этнос-этнос был чуть ниже, чем на уровне вну гри этносов: 5,6% - между этническими группами, 18,6%, и 13,7%. - между популяциями внугри этнической группы
6. Показатели гетерозиготности (H) и среднее число попарного различия (р) но мтДНК были высокими в скотоводческих популяциях (ср.H=0,99; ср.р=5,29) и в фермерских популяциях (ср.H=0,99; ср.р=5,32). Гетерозиготность (H) по NRY была ниже в скотоводческих группах, чем в аграрных - 0,86 и 0,99, соответственно (р<0,01). Номадные популяции демонстрируют более высокий уровень популяционной дифференциации (Rst) ио сравнению с фермерскими -0,19 и 0,06, соответственно (р<0,01). Показатели демографического роста (г) были ниже у скотоводческих популяций в сравнении с аграрными - 1,004 и 1,008, соответственно (р=0,056).
7. Уровень генетической дифференциации во всех этносах был выше по NRY в сравнении с мтДНК. У фермерских популяций не было выявлено значительной разницы в ген. дифференциации - FST (Y)=0,069 и FST(мтДНК)=0,034, тогда как среди патрилинейных номадных популяций уровень геноразнообразия был выше для мужской линии наследования – FST(Y)=0,177 и
FST (мтДНК)=0,010.Генетическое разнообразие популяционной структуры у патрилинейных скотоводов по аутосомным и X сцепленным маркерам составило: FST (A)=0,008 (0,006-0,010) и FST (X)=0,003 (0,001-0,006) (H0: FST(A)=FST(X); H1: FST(A)>FST(X); p=0,02). В билинейных фермерских популяциях различия аутосомных и Х-хромосомных маркеров были незначительными:FST (A)=0,014 (0,012-0,016) и FST(X) =0,013 (0,008-0,018 при p=0,36).
8. Анализ мтДНК показал, что возраст экспансии на территории Евразии(τw) значительно снижался с востока на запад (r=0,72; p<0,001). Возраст экспансии имел выраженную тенденцию к снижению с 30 тыс. лет на территории Китая до 17 тыс. лет в Западной Европе. Возраст экспансии в Центрально-азиатском регионе составил 26 тыс. лет. Результаты анализа экспансий по NRY также демонстрируют снижение генетического разнообразия с востока на запад Евразии (r=0,49; р<0,001). В Центральной Азии этот возраст составил 16 тыс. лет. Согласно результатам Batwing анализа NRY минимальный возраст происхождение узбекской популяции составляет 1232,71 лет (Ne=14088 (6765-23942); α=0,0108 (0,0065-0,0155)).
9. Пропорциональное распределение мультилокусных генетических вариаций среди этнических и лингвистических групп центрально-азиатских популяций показало, что более 98% всех вариаций были в пределах популяции (p<0,0001). Оценка этнической и языковой принадлежности при наблюдаемых вариациях показала достоверные соответствия - FCT=0,007; p<0,0001 и FCT=0,011; p<0,0001, соответственно. Не было найдено свидетельств географической изоляции в пределах каждой из тюркских и индоиранских групп популяций (p=0,363 иp=0,772, соответственно).
10. Анализ мультилокусного аллельного многообразия (AR) и гетерозиготности (He) показал различия между центрально азиатскими и другими популяциями и в аллельном многообразии (2 =105,29; d.f.=25; p<0,0001) и в гетерозиготности ( 2 =67,98; d.f.=25; p<0,0001).Дифференцированность популяций при мультилокусном анализе у населения Центральной Азии более выраженная, чем в других регионах Евразии: в европейских и ближневосточных группах попарная оценка FST варьировалась в пределах от – 0,011 до 0,015 и -0,008 – 0,021, соответственно; в восточноазиатских группах с -0,011 до 0.046; и наконец, в Центральной Азии эти показатели составили от -0,004 до 0,056. Гетерозиготность была значительно выше у индоиранской группы популяций, чем у тюркских (He=0,818 и He=0,787, соответственно; Z=-4.55; p<0,0001). Согласно мультилокусному анализу все 26 центрально-азиатских популяций незначительно, но достоверно различались (FST=0,015; CI99%=0,011-0,018; p<0,01).
В статье рассматриваются опыт Узбекистана по предупреждению коррупции в частном секторе. Определено, что негативными факторами распространения коррупции среди компаний приводит к снижению конкурентоспособности национальной экономики, качества государственного управления, подрывает основы свободной конкуренции, создает угрозы политической стабильности и безопасности страны.
При распространении коррупции ухудшается деловой климат, качество корпоративного управления, подрывается репутация компаний, и снижается их инвестиционная привлекательность. На рынках товаров, работ, услуг происходит отрицательная селекция, усиливается монополизм и протекционизм.
Выявлено, что коррупция в частном секторе девальвирует демократические ценности, способствует распространению правового нигилизма, вседозволенности, стяжательства, безнаказанности и др., причиняется существенный вред интересам как общества и государства, так и правам граждан.
Обосновывается тезис о том, что наиболее действенным средством предотвращения коррупции в частном секторе является внедрение в его субъекты систем антикоррупционного комплаенса и соответствующих методик их сертификации.
На основе методов сравнительного исследования выявлены меры по внедрению антикоррупционного комплаенса в бизнес структурах, а также субъектах предпринимательства с государственным участием.
Определено, что значительное влияние на развитие национального законодательства и практики правоприменения в указанной сфере оказывают международные универсальные, региональные и специальные стандарты (ООН, ОЭСР, GRECO, ISO и др.). Обоснован тезис о необходимости совершенствования правовых основ системы антикоррупционного комплаенса, необходимости внедрения в Узбекистане институтов ответственности юридических лиц, предупреждения нелегальной лоббисткой деятельности и др.
Часть населения, занятые работой, а также те люди, которые хотят работать, ищут работу, но по разным причинам пока ее не имеют, представляют собой трудовые ресурсы. Их изучение имеет большое значение при оценке рынка труда и проведении государством соответствующей демографической политики с целью воздействия на процессы воспроизводства населения и его занятости. Государственная политика занятости населения – это часть социально-экономической политики государства, направленная на разрешение проблем занятости населения в экономике на основе повышения эффективности программ обеспечения занятости, развития системы социального партнерства, стимулирование мобильности экономически активного населения и усиления гибкости рынка труда. [1, с.188] Настоящее исследование направлено на решение следующих задач: обзор современной литературы по тематике трудовые ресурсы и обеспечение региональной занятости; статистический анализ занятости и уровня безработицы в Республике Узбекистан; изучение и оценка влияния факторов, влияющих на занятость трудовых ресурсов Республики Узбекистан, с целью выявления наиболее значимых из них. Объектом исследования являются трудовые ресурсы Республики Узбекистан, предметом — факторы, повышающие ее занятость. Исследование основано на использовании как качественных, так и количественных методов анализа. Качественный анализ основан на современных исследованиях факторов, определяющих трудовые ресурсы в целом. Количественный анализ основан на данных Государственного Комитета Республики Узбекистан по Статистике, Министерства занятости и трудовых отношений Республики Узбекистан, Научного центра занятости населения и защиты труда при Министерстве занятости и трудовых отношений Республики Узбекистан, баз данных других организаций. Теоретическая значимость исследования представлена в развернутом количественном и качественном анализе и в подробном сравнении факторов региональной занятости трудовых ресурсов Республики Узбекистан.
Наличие проблем, связанных с демографическими процессами в Узбекистане, создает определенные проблемы в занятости трудовых ресурсов. На данном этапе следует отметить, что демографическая ситуация представляет собой сложный социально-экономический процесс, который характеризует динамику численности население страны, перепроизводство населения, изменения в структуре семьи, миграцию населения, национальный и социальный состав населения и изменения в нем. Важные условия формирования рациональной занятости населения осуществляются на основе следующих критериев: свободный выбор работы и места жительства, отмена различных административных ограничений на мобильность населения, предоставление гарантии трудоустройства при строгом соблюдении трудового законодательства. Воздержание от принудительного труда означает, что у каждого человека есть свободный выбор - работать в общественном производстве или нет. В данном случае предполагается, что легальное осуществление трудовой деятельности, несомненно, позволит нанимать сотрудников через рынок труда и конкурировать между собой за их лучшие условия. Согласно представленным критериям, для сотрудников недостаточно быть официально свободными. Для того чтобы наемный труд был эффективным, необходимы экономические условия и социальные гарантии. К ним относится тот факт, что минимальная заработная плата, необходимая для среднедушевого рабочего дня, установлена законом, и отмена ограничения доходов работников - основное из них. Одним из основных демографических источников формирования рациональной занятости трудоспособного населения является расширение его экономически активной части. Занятость экономически активного населения отражает его движение в единстве взаимосвязанных экономических и социально-демографических процессов
Согласно официальным данным, встречаемость кожных лейшманиозов за полседние 5 лет, в эндемичных районах Узбекистана заметно растет. Учитывая рост заболеваемости среди населения республики, необходимым является проведение ежегодного эпидемиологического анализа выявляемости и распространения данного заболевания, с целью своевременного контроля и профилактика. [1,4,5].
In this article, the authors lead a case from practice. Given the clinical and hormonal characteristics, as well as specific changes according to MRI, the diagnosis of "congenital hypopituitarism" did not cause doubt. After the purpose of the chorionic gonadotropin of 1500 units 2 times a week for 2 months, there was a positive dynamics from the genital organs.
В условиях глобализации роль и место публичной дипломатии в международных отношениях, в обеспечении мира и стабильности, а также в укреплении взаимоотношений между народами постоянно возрастают. В процессе установления дружественных отношений Республики Узбекистан на международной арене народная дипломатия наряду с политическими, дипломатическими и экономическими связями играет существенную роль. Ключевую роль в развитии публичной дипломатии играют ученые, представители науки и культуры, образовательные учреждения, общественные и религиозные организации, а также общественные объединения, основанные согражданами. Данная статья посвящается систематическому изучению истории сотрудничества Республики Узбекистан с Германией. Исходя из определенной цели выявлены следующие задачи: определить роль народной дипломатии во внешней политике Узбекистана; раскрыть основные направления сотрудничества между Республикой Узбекистан и Германией; раскрыть роль общественных организаций в межгосударственных отношениях на фоне народной дипломатии. В исследовании были использованы такие научные методы, как анализ, синтез, историзм и логика. Сформированное на фоне народной дипломатии межгосударственное культурное сотрудничество за короткие сроки дало свои результаты. В 1992 году Министерство культуры Республики Узбекистан приняло 36 представителей из 9 стран (из Великобритании, Германии, Израиля, Индии, Малайзии, Турции, США, Франции и ЦАР). В 1993 году около 160 стран признали независимость Узбекистана, с 60 странами были установлены дипломатические отношения. В том же году Первый Президент Республики Узбекистан Ислам Каримов посетил Германию, Францию, Англию, Нидерланды, Японию и Индию. По итогам визитов были подписаны соглашения о культурном сотрудничестве с Индией, Турцией, Германией, Францией, Великобританией и Китаем. Развитие общественной дипломатии сыграло значительную роль в проведении Дней немецкой культуры в Германии и Дней культуры Германии в Узбекистане. В то же время проведение художественных и театральных дней дало толчок развитию сотрудничества двух стран в области культуры. Роль обществ дружбы и культурных центров в развитии двусторонних отношений Евразии –Германии и Узбекистана огромна. Кроме того, существенную значимость приобрели такие общества, как “Узбекско-германское общество дружбы” и общество “Германия-Узбекистан”.